Звёзды мои крылья обожгли

Начала читать знаменитый перевод Нового Завета, выполненный В. Кузнецовой - это туши фонарь. Я понимаю замысел, но это ужасно. Пусть греческий текст написан не в стиле Платона, а по-простому, но зачем же откровенно заменять одни слова другими??? Что за поверхностный, неприличный тон???
"Когда молитесь, не бубните, как язычники". (Βατταλογέω - "говорить вздор", "болтать"; еп. Кассиан переводит это слово как "разглагольствовать"; но где тут "бубнить", при всем желании??? И подобных мест - уйма.) У меня богатое воображение, которое с готовностью нарисовало мне несчастных бубнящих язычников... :)
И зачем заменять всем известные устойчивые выражения ("Не сыпьте жемчуга" вместо "Не мечите бисера")?
В общем, пока я увидела только одну уместную замену - "сотника" на "центуриона", так аутентичнее, да.
От Марка:
"Сынок, прощены твои грехи!" (Сынок!!!)
Что творится в Евангелии от Иоанна, вообще загадка.
"Изначально был Тот, кто называется Словом" - ???
"– Мыть ноги мне?! Никогда! – говорит Петр.
– Если не вымою, у тебя со Мной ничего общего! – ответил Иисус". (Что за вульгарный базар?)
Немыслимое обилие восклицательных знаков тоже порядочно портит впечатление. Интонация совершенно теряется, меняясь. А про послания я вообще молчу, это просто песня.
Да, я понимаю - не все такие умные, чтобы читать в оригинале. Что, конечно, грустно, потому что в греческом тексте есть совершенно особая музыка. Но ведь и синодальный перевод именно своей легкой архаичностью эту музыку сохраняет хоть в какой-то степени. К тому же, зачем делать из людей идиотов, синодальный перевод вполне понятен. В конце концов, существуют комментарии. Есть у меня большое подозрение, что если человек, ничего не знающий о христианстве, откроет Новый Завет, выглядящий так, он его довольно быстро закроет. И потом, если он придет на службу, там никто ему переводить не будет. Лучше уж сразу привыкать к другому стилю. Когда идея максимально доступного периода возникла, она была актуальной, но сейчас, мне кажется, в таких текстах смысла нет. Если Евангелие уж совсем непонятно, можно почитать "Сына человеческого"...
P.S. Перевод Евангелия как "Радостной вести" вообще неуместен, т.к. в любом приличном словаре будет оговариваться, что слово τό ευαγγέλιον переводится как "радостная весть" только в дохристианских текстах, а в Новом Завете это слово меняет смысл и означает "благовест, учение Христа, проповедь о Христе".

Читаю, в силу работы, неимоверно много. Недавно, скажем, это была книга об Ариадне Эфрон, потом "Повседневная жизнь" разная - и "Восточных гаремов", и "Публичных домов во времена Золя и Мопассана". Хорошие книжки, доступные и неотягощаюшие. Параллельно, естественно, ковыряюсь в римских поэтах.
Волшебным оказался роман Льюиса "Пока мы лиц не обрели". Какая там Нарния... Не ожидала, взяла с полки от скуки. Подаренный Павич вызвал противоречивые мысли, надо побольше его почитать. Конечно, божественен Кингсли Эмис - но на любителя. Да, огромной радостной неожиданностью стало прибытие из "преисподней" (это наши читатели так книгохранение называют) сценария "Ночного портье", изданного в девяностые годы в сборнике с бульварными детективчиками. Вот именно так и надо писать сценарии.
На днях решила все-таки преодолеть суеверный страх перед Уэллсом, возникший в раннем детстве после просмотра телеспектакля "Человек-невидимка" (тогда я просто задыхалась от ужаса) и прочитала "Машину времени". Чувство то же - неприятно до отвращения, хотя захватывающе и не без смысла. Как-то он меня угнетает.
А теперь, как раз в данный момент, держу в руках "Введение в сектоведение" А. Дворкина. Брала с сомнением, а читается она как роман!
А Вы что читаете?

Прочитала я, пользуясь служебным положением, произведение Жака Шессе "И обонял Господь приятное благоухание". Красивая внешне книга - белая обложка, девушка с распущенными волосами. Впечатляющее название. И заявлено как нечто, вдохновленное "Парфюмером" Зюскинда. Да, господа присяжные заседатели, я искренне надеюсь, Зюскинд никогда не купит эту книгу, изданную в "Азбуке", и не прочитает на обложке, что данный роман - развитие темы его великолепного произведения.
Сюжет прост, точнее, его почти нет: на протяжении 157 (слава Богу, карманного формата) страниц читатель наблюдает групповой садомазохистский секс, между сценами которого вкраплены абсолютно бесцветные и и к чему не ведущие рассуждения о Боге. К чему - не совсем понятно до конца книги. Попутно герой нюхает. (Подразумевается, что все подряд, а на самом деле, - только женщин и смерть. Как такое вообще можно ставить в один ряд с Гренуем?)
Характеры прописаны бледно, как-то заурядно. Главный герой, от лица которого ведется повествование, подделан под едва ли не стендалевского героя; аббат Нуарэ - уже прямой привет аббату Шелану, героиня (садистка и мазохистка) взята из другой эпохи - как-то смутно навеяла воспоминание об испанских эмигрантках Джона Фанте... Даже писатель-сексуальный маньяк-полусвятой-полудьявол, Роже Вайан, и тот условен, схематичен, словно картонная фигурка. Стилизация под слог старинных романов ("матушка", "аббат наставлял меня" и т.п.), совершенно неуместна для времени действия - 60-х годов XX века. Так что и чисто художественных достоинств в книге нет. А вот порнографии много.
Я не против эротики в искусстве, даже наоборот, но она должна быть обусловлена и красива. Здесь же нет ни философии, ни любви, ни драмы, ни конфликта - словом, ничего. Но на обложке гордо красуется: "В чувственном и кровавом сюжете как никогда ярко проявилась присущая стилю Шессе амальгама высочайшей духовности".

В моем списке 270 книг, которые нужно прочитать. Список пополняется почти каждый день. Прочитано, наверное, меньше трети, и есть надежда, что работа в библиотеке и дальше будет давать возможность читать побольше. Когда сидишь на контроле и проверяешь, сколько книг вынесли посетители, и когда обедаешь (целый час!) - вот тогда мы все обычно и читаем. Кухня, запахи домашней еды и гробовое молчание четырех-пяти человек, уставившихся в книги. Мало нам их непосредственно в процессе :)
А к чему я это все? К тому, что наконец-то удалось прочитать "Имя розы". Начало и середина увлекали страшно. Конец показался слишком очевидным (а может, у меня такой опыт разгадывания детективов), были определенные сомнения по поводу того, не слишком ли много всего понастроено вокруг идеи о смехе Бога и истины. (Понятное дело, ломала голову над смыслом названия романа.) Но последняя фраза (пусть она принадлежит не Эко) искупает все недостатки, особенно если читать ее вслух и только на божественной латыни: "Stat rosa pristina nomine, nomina nuda tenemus".

Вчера испытала абсолютное потрясение: один человек читал Бродского, "Письма римскому другу". Не артист, не чтец, - просто знакомый. Только любому артисту даст сто очков вперед. Бродский сам по себе божественен, но если его так читать - это уже запредельно.