Моя "Рок-опера". Вячеслав Ногин
Jun. 14th, 2011 02:06 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
ksenia_sudenНачинаю обещанную галерею творческих портретов артистов «Рок-оперы» с артиста поистине универсального. От Иуды до Меркуцио – вот спектр его ролей. Вячеслав Ногин играет каждого героя абсолютно индивидуально, в полном соответствии с режиссерским замыслом и вне какой-либо привязки к одному амплуа.
В двух самых знаменитых постановках «Рок-оперы», ее визитных карточках, Ногин играет ведущие роли – Резанова и Федерико в спектакле «Юнона» и «Авось», Христа и Иуду – в спектакле «Иисус Христос – суперзвезда».
Так получилось, что именно Вячеслава я увидела в своей первой «Юноне…». Не секрет, что поклонники этой оперы, как правило, делятся на два лагеря – признающие только ленкомовскую версию Марка Захарова или только петербургскую, поставленную Владимиром Подгородинским. В атмосферу петербургской «Юноны…» нужно войти, осознать, что ее смысл – не в зрелищности, а в глубоком духовном содержании. Постановки «Рок-оперы» отличаются именно этим свойством – не только донести до зрителя сюжет и линии взаимоотношений персонажей, но и заставить задуматься о жизни и смерти, о любви и вере.
Именно поэтому такой глубокий артист, как Вячеслав Ногин, способен воплотить образ Резанова - мятущегося, ищущего, жаждущего любви. Ногин не героизирует Резанова, не стремится сделать его символом. Его Резанов – обычный человек, волею обстоятельств вынужденный взять на себя груз огромной ответственности, и Кончита оказывается не эпизодом, пусть завершающим, но все же эпизодом, а центром и истинной целью его жизни, последней и оттого особенно яркой, как падающая звезда, любовью…
Есть в репертуаре артиста и Федерико. На первый взгляд может показаться, что голос Ногина не слишком подходит для этой партии, но на самом деле его достаточно плотный тембр с сильными, очень определенными верхами помогает раскрытию образа в том ключе, который избрал артист: его Федерико – не мальчишка, а сформировавшаяся личность; он сразу видит искру, пробежавшую между Кончитой и Резановым, и поет балладу о белом шиповнике с болью и надрывом.
Внутренний конфликт – так бы я охарактеризовала общий строй игры Ногина. Именно в этом ключе, на бесконечном и неразрешимом конфликте, им решен образ Христа – бунтаря, вождя, обуреваемого тревогами и сомнениями.
Однако лучшей, на мой взгляд, является любимая роль артиста – Иуда. Именно в этой роли раскрывается вся мощь таланта Вячеслава, его способность сделать любого героя потрясающе искренним и убедительным.
Иуда Ногина – борьба и страдание. Борьба с внешним миром, с Христом, с самим собой. Соперничество за лидерство. Но все это отходит на второй план по сравнению со страданием, которое испытывает Иуда – страданием от неумения любить и отсутствия возможности выбора. Предательство, казалось бы, предначертано, но все можно было бы изменить, если бы не отсутствие любви – именно из-за него предательство становится неизбежным. Герой попадает в замкнутый круг и видит выход только в исполнении того, на что он обречен, и в собственной смерти. Ногин играет так, что одно из главных положений христианства о безусловном превосходстве любви над всем остальным – любым преступлением, любой виной – высвечивается особенно ярко. Ногин держит зал в напряжении даже не с первой арии, а с увертюры. Он противостоит толпе, жадно тянущей к нему руки. Падает, не выдерживая ее напора. Ногин тонко раскрывает изменение личности Иуды: изначально противостояния нет, вытолкнутый толпой, при появлении Христа Иуда с надеждой поднимает голову и выпрямляется. Для Иуды еще ничего не решено, о невозможности обойти судьбу его предупреждает сам Христос. Затем Иуда, не сдержавшись, проявляет свое отношение к Марии Магдалине и «напрасной» трате мира, и разрыв становится неизбежен. Обе кульминации второго акта (Тайную вечерю и предсмертную арию, где на запредельно высоких нотах звучит и обрывается тема любви) Ногин играет так, что от него невозможно оторвать глаз. Несмотря на то, что акцент на образе Иуды, сделанный авторами оперы, был смещен режиссером в сторону образа Христа (в связи с общей направленностью постановки на максимальное приближение к новозаветному сюжету и сглаживание чересчур острых углов), Ногин показывает скорее апокрифического, нежели канонического Иуду.
Последняя премьера театра – мюзикл «Ромео и Джульетта» – принесла артисту новую яркую роль – весельчака Меркуцио. Балагур, оттеняющий лирика Ромео, смеющийся над всем и вся до своего последнего часа – роль, исключительно подходящая характеру дарования Вячеслава.
Предыдущая премьера, спектакль «Безымянная звезда», пока, к сожалению, шел очень мало, но роль циничного жениха героини, Грига, была сделана Ногиным изумительно.
Ногин обладает счастливой способностью удивительно колоритно играть роли второго плана и даже эпизоды. В частности, запоминаются его граф Румянцев в «Юноне…» и Аукционер и Портрет сэра Джеймса в «Кентервильском привидении».
Ногин – великолепный певец, отличающийся необыкновенно точным чувством стиля. Лирика Федерико, рок-н-ролльная мощь Иуды, блюз Грига – все удается ему одинаково хорошо. О широте его актерского и певческого диапазона свидетельствует уникальное количество сыгранных им ролей в «Иисусе Христе»: Христос, Иуда, Анна, Ирод, Кайафа – три теноровые, одна баритоновая и одна басовая партии – голос Вячеслава просто не поддается никакой классификации. Роль Иуды, как никакая другая, позволяет артисту продемонстрировать безупречное владение палитрой оттенков – от pianissimo (в кульминации первого акта – сцене предательства) до fortissimo (в сцене Тайной вечери).
Словом, Вячеслав Ногин – это очень разносторонний, многогранный и по-настоящему одаренный артист, которого я очень люблю и старательно рекламирую :).
* Фото Марии Ковалевой
В двух самых знаменитых постановках «Рок-оперы», ее визитных карточках, Ногин играет ведущие роли – Резанова и Федерико в спектакле «Юнона» и «Авось», Христа и Иуду – в спектакле «Иисус Христос – суперзвезда».
Так получилось, что именно Вячеслава я увидела в своей первой «Юноне…». Не секрет, что поклонники этой оперы, как правило, делятся на два лагеря – признающие только ленкомовскую версию Марка Захарова или только петербургскую, поставленную Владимиром Подгородинским. В атмосферу петербургской «Юноны…» нужно войти, осознать, что ее смысл – не в зрелищности, а в глубоком духовном содержании. Постановки «Рок-оперы» отличаются именно этим свойством – не только донести до зрителя сюжет и линии взаимоотношений персонажей, но и заставить задуматься о жизни и смерти, о любви и вере.
Именно поэтому такой глубокий артист, как Вячеслав Ногин, способен воплотить образ Резанова - мятущегося, ищущего, жаждущего любви. Ногин не героизирует Резанова, не стремится сделать его символом. Его Резанов – обычный человек, волею обстоятельств вынужденный взять на себя груз огромной ответственности, и Кончита оказывается не эпизодом, пусть завершающим, но все же эпизодом, а центром и истинной целью его жизни, последней и оттого особенно яркой, как падающая звезда, любовью…
Есть в репертуаре артиста и Федерико. На первый взгляд может показаться, что голос Ногина не слишком подходит для этой партии, но на самом деле его достаточно плотный тембр с сильными, очень определенными верхами помогает раскрытию образа в том ключе, который избрал артист: его Федерико – не мальчишка, а сформировавшаяся личность; он сразу видит искру, пробежавшую между Кончитой и Резановым, и поет балладу о белом шиповнике с болью и надрывом.
Внутренний конфликт – так бы я охарактеризовала общий строй игры Ногина. Именно в этом ключе, на бесконечном и неразрешимом конфликте, им решен образ Христа – бунтаря, вождя, обуреваемого тревогами и сомнениями.
Однако лучшей, на мой взгляд, является любимая роль артиста – Иуда. Именно в этой роли раскрывается вся мощь таланта Вячеслава, его способность сделать любого героя потрясающе искренним и убедительным.
Иуда Ногина – борьба и страдание. Борьба с внешним миром, с Христом, с самим собой. Соперничество за лидерство. Но все это отходит на второй план по сравнению со страданием, которое испытывает Иуда – страданием от неумения любить и отсутствия возможности выбора. Предательство, казалось бы, предначертано, но все можно было бы изменить, если бы не отсутствие любви – именно из-за него предательство становится неизбежным. Герой попадает в замкнутый круг и видит выход только в исполнении того, на что он обречен, и в собственной смерти. Ногин играет так, что одно из главных положений христианства о безусловном превосходстве любви над всем остальным – любым преступлением, любой виной – высвечивается особенно ярко. Ногин держит зал в напряжении даже не с первой арии, а с увертюры. Он противостоит толпе, жадно тянущей к нему руки. Падает, не выдерживая ее напора. Ногин тонко раскрывает изменение личности Иуды: изначально противостояния нет, вытолкнутый толпой, при появлении Христа Иуда с надеждой поднимает голову и выпрямляется. Для Иуды еще ничего не решено, о невозможности обойти судьбу его предупреждает сам Христос. Затем Иуда, не сдержавшись, проявляет свое отношение к Марии Магдалине и «напрасной» трате мира, и разрыв становится неизбежен. Обе кульминации второго акта (Тайную вечерю и предсмертную арию, где на запредельно высоких нотах звучит и обрывается тема любви) Ногин играет так, что от него невозможно оторвать глаз. Несмотря на то, что акцент на образе Иуды, сделанный авторами оперы, был смещен режиссером в сторону образа Христа (в связи с общей направленностью постановки на максимальное приближение к новозаветному сюжету и сглаживание чересчур острых углов), Ногин показывает скорее апокрифического, нежели канонического Иуду.
Последняя премьера театра – мюзикл «Ромео и Джульетта» – принесла артисту новую яркую роль – весельчака Меркуцио. Балагур, оттеняющий лирика Ромео, смеющийся над всем и вся до своего последнего часа – роль, исключительно подходящая характеру дарования Вячеслава.
Предыдущая премьера, спектакль «Безымянная звезда», пока, к сожалению, шел очень мало, но роль циничного жениха героини, Грига, была сделана Ногиным изумительно.
Ногин обладает счастливой способностью удивительно колоритно играть роли второго плана и даже эпизоды. В частности, запоминаются его граф Румянцев в «Юноне…» и Аукционер и Портрет сэра Джеймса в «Кентервильском привидении».
Ногин – великолепный певец, отличающийся необыкновенно точным чувством стиля. Лирика Федерико, рок-н-ролльная мощь Иуды, блюз Грига – все удается ему одинаково хорошо. О широте его актерского и певческого диапазона свидетельствует уникальное количество сыгранных им ролей в «Иисусе Христе»: Христос, Иуда, Анна, Ирод, Кайафа – три теноровые, одна баритоновая и одна басовая партии – голос Вячеслава просто не поддается никакой классификации. Роль Иуды, как никакая другая, позволяет артисту продемонстрировать безупречное владение палитрой оттенков – от pianissimo (в кульминации первого акта – сцене предательства) до fortissimo (в сцене Тайной вечери).
Словом, Вячеслав Ногин – это очень разносторонний, многогранный и по-настоящему одаренный артист, которого я очень люблю и старательно рекламирую :).
* Фото Марии Ковалевой
